Записки районного хирурга - Страница 6

К оглавлению

— А зачем с шести ждать, если прием с девяти?

— Ну, — замялся впалогрудый. — Очередь занимаем.

— Короче, — громко объявил я. — Пока тот, кто обозвал меня коновалом, не извинится, приема не будет! Ясно?

Толпа внезапно накинулась на розовощекого парня лет двадцати глазами:

— Борька, из-за тебя все. Сволочь! Вишь доктор обиделся, а ну иди, извиняйся!

Подгоняемый затрещинами, тот подошел ко мне и, не глядя в глаза, промямлил:

— Доктор, простите меня, пожалуйста.

— За что?

— За то, что вас коновалом обозвал.

— Хорошо, я подумаю. У тебя что?

— Ногу два дня назад кипятком ошпарил.

— Ясно, кровью не истекаешь?

— Нет.

— Отлично! Приму всех! Но тебя в последнюю очередь!

Парень понуро поплелся в конец. Народ угомонился, и все стали терпеливо ждать своей очереди.

— Как вы их! Не побоялись толпы, — восхищенно сказала медсестра, когда я вошел в кабинет. — Тут такие безбашенные иногда попадаются, Борька, вон тот кабан, не раз уже у нас лечился, такой гад!

— Да, сам удивляюсь, ночью оперировал, не выспался, все как-то по барабану стало.

— Ну и правильно! Так с ними и надо! А то они чуть что, жаловаться бегут, а вы молодец!

— Спасибо, давайте начнем прием.

Удивительно, но больше никто не возмущался, хотя я каждые 10–15 минут выходил на отделение в перевязочную. Все понимали: доктор один, и он работает.

Последним я принял уже упомянутого Борьку с его ожогом, он еще раз извинился. Я сказал, что прощаю, хотя очень хотелось дать ему по морде.

После приема я заполнял документы стационарных больных и лишь в седьмом часу вечера засобирался домой.

— А где нам хирурга найти? — обратилась ко мне девушка лет двадцати пяти.

— Я хирург, а что такое?

— Вы знаете, у моей дочки животик сильно болит. Мы на «скорую» обратились, но нам сказали, чтоб сначала хирургу показали.

— И давно болит?

— Да вчера в обед заболел.

— Вы в деревне живете?

— Нет, что вы. Здесь, рядом с больницей.

— Так, а что вы днем-то не обратились?

— Да вы знаете, мы думали, что пройдет, я ей ношпочку давала, а он все болит и болит.

Я не знаю, чем это объяснить, но у нас почему-то 90 % обращений приходится на вечернее и ночное время. Причем люди терпят сутки, а то и более. И когда начинаешь их спрашивать, чего тянули, отвечают: «А мы думали, что пройдет». Вот нет этому феномену объяснений! Остается только развести руками.

У ребенка оказался острый аппендицит, пришлось остаться. Пока собирал оперблок — все уже ушли домой, — пока прооперировал, пока заполнил соответствующую документацию, наступила полночь.

— Доктор, ничего, что мы вас к самому дому не доставили? — спросила фельдшер «скорой помощи», которая после операции везла меня домой. — А то у нас срочный вызов, по рации только что передали.

— Нет, конечно, ничего страшного, мне идти тут триста метров. А что там?

— Да не ваше, похоже, гипертонический криз.

— Ну, тогда до свидания.

— До свидания, доктор. Пусть вас сегодня больше не вызывают.

Уставший, но счастливый — еще бы, две самостоятельных операции за сутки! — я направился домой. Квартира моя располагалась на втором этаже. В подъезде было темно, я вошел и на ощупь стал подниматься по лестнице. Внезапно до меня донесся жуткий женский крик, полный отчаяния:

— А-а-а-а!

Я погнал вверх. Картина, которую я увидел, надолго врезалась в память. Между вторым и третьим этажами, на площадке, стояла абсолютно голая девушка. Ее безупречную фигуру освещал холодный лунный свет. Незнакомка картинно заломила за головой руки и, как мне показалось, голосила на луну:

— А-а-а!

Зрелище было настолько диким и завораживающим, что я на секунду подумал: «Оборотень!» — но тут же спохватился и спросил девушку:

— Что случилось? Что с вами?

— А-а-а-а-а!!!

— Девушка, что с вами? Почему вы не отвечаете?

— А-а-а!!!

Девушка была в сильнейшем эмоциональном шоке. Я хотел попробовать привести ее в чувство, но тут увидел полоску света из приоткрытой двери третьего этажа. «Видимо, она из той квартиры».

Оставив голосящую особу на лестнице, я поднялся на третий этаж и вошел в приоткрытую дверь.

Посреди комнаты стояла кровать со смятой постелью, на полу повсюду валялась мужская и женская одежда. На кухне мне бросился в глаза стол с остатками ужина и несколькими открытыми бутылками с алкоголем. В двух стопках желтели остатки коньяка. Я быстро обошел всю «однушку» и, не найдя ничего подозрительного, зашел в ванную.

Под потолком ванной висел голый молодой парень — лицо фиолетовое, язык наружу, возле рта пена. Сдавливающая его горло петля была привязана к какой-то трубе.

Схватив со стола нож, перерезал веревку и подхватил парня, отметив, что тело еще теплое. Тут в квартиру забежали другие соседи.

— Вызывайте «скорую»! — крикнул я им и принялся делать висельнику искусственное дыхание и закрытый массаж сердца.

Через пару минут лицо несчастного посветлело, веки задрожали, и он открыл глаза. Вытащенный из петли был спасен.

Соседи привели в комнату трясущуюся девушку и накинули на нее покрывало. Увидев, что парень жив, она расплакалась. Я налил ей воды и, когда девушка немного пришла в себя, спросил:

— Скажите, что здесь произошло?

— Я-я-я не думала, что он повесится, — всхлипывая, ответила она. — Мы сегодня приехали из отпуска, немного выпили и занялись любовью. А у него это, как его, ну, в общем, не встал. А я, дура, в шутку возьми и скажи, что он импотент и вообще у него член маленький.