Записки районного хирурга - Страница 47

— Ладно, разворачиваем операционную, а я лично встречу вашего раненого!

«Закон парных случаев!» — подумал я, направляясь к входу в отделение, чтоб не пропустить момент доставки пострадавшего.

У крыльца скрипнул тормозами уазик, но никто не торопился выносить пациента. Спускаюсь. Возле забрызганного авто стоят трое: водитель и мятые мужик с бабой неопределенного возраста.

— Ну, где раненый? Чего не заносите?

— В машине, — лениво отвечает водила. — Только он вроде того, помер.

— Как помер? — удивленно смотрю на группу поддержки и лезу в салон.

— Не дышит, молчит! — мятая баба заикала и отвела в сторону красные глаза.

В салоне на носилках лицом вверх лежал огромный бледный парень с приличной дыркой в левой половине грудной клетки. Я склонился над ним и стал изучать рану. Примерно десять на десять сантиметров, через нее виднеется брезент носилок, сердце отсутствует, есть обрывки легкого, осколки костей, картечины, застрявшие в мышцах. Крови под телом почти не было. Получалось, что в машине везли труп.

— Послушайте, — обращаюсь к сопровождающим. — Да он у вас изначально мертвый был. Вы труп привезли!

— Не может быть! — начал мятый мужик. — Он же разговаривал с нами.

— Ну, если у него два сердца, то может, и разговаривал.

— Как понять «два»?

— Потому слева его нет, картечью разрушило. А если он с вами разговаривал после выстрела, у него должно быть запасное.

— Доктор, можно вас на минуту, — с заговорщицким видом спросил водитель.

— Пожалуйста.

— Понимаете, это родители убийцы, — начал шофер, когда мы отошли от машины. — Сережка, тот, которого убили, он на самом деле сразу был убит. По пьяни с ихним сыном Валеркой чего-то сцепились. Сережка Валерку побил, тот за ружье и схватился.

— Труп зачем в больницу повезли? В морг надо, а не к нам!

— Я и объясняю, у Сережки этого пять братьев, в тюрьме сидели, деревню всю в страхе держат. Этого гада давно прикончить надо было, он самый злобный из всех. Если б родственники узнали, что Сережку сразу кончили, они бы и Валерку убили. А Валерка нормальный парень, работает, не то что эти.

— Я так понимаю, что вы привезли этого Сережку, чтоб братья покойника думали, что он еще жив?

— Ну да.

— Так все равно же узнают.

— Так пока узнают, там милиция приедет, Валерку заарестуют.

— Ну ладно. Везите в морг.

— Док, а нельзя у вас подержать, хоть пару часиков? Ну, скажите, что в больнице помер?

— Дядя, ты что, больной? — изумился я. — У него сердце вынесено, а ты в больницу! Подержите!

— Ну, мы тебя отблагодарим! Картошки потом привезем!

— Так, все, везите в морг! — я начал выходить из себя. — Как у вас все просто! Подержите труп, типа он живой. Да на первой же судмедэкспертизе докажут, что парня уже мертвого привезли! Неужели не понятно! Мне что скажут? Что я живого от мертвого не смог отличить?

— Ну, ладно, — вздохнул водила. — Не ругайся! Повезем в морг, скажем, что по дороге умер.

Святая простота, родители в самом деле думали, что их план по спасению неведомого мне Валерки сработает.

Эти люди пытались мертвого за живого выдать, а был и обратный случай.

У нас в стране два объемных праздника — Новый год и пятница.

В теплый сентябрьский субботний день, когда я дежурил по больнице, ко мне подошли пьяная женщина и очень пьяный мужчина.

— Доктор, тут мы ребеночка мертвого нашли, — дыша перегаром, заговорила женщина. — Нам нужно его в морг отправить.

— А где вы его взяли?

— Дак, это, из окна выпал со второго этажа.

— С какого этажа? — не понял я.

— Говорю же, со второго. Мы туточки, через дорогу живем, сидим, пьем, никого не трогаем. А тут этот ребеночек плюх, на землю, и кранты! Готов!

— А как он в окно попал?

— Да как, Вальки Синтепоновой энто сынок, ему годик недавно исполнился. Валька с мужем пили, значит, вчера же пятница была, они после работы и накирялись. А сегодня продолжили, а Мишаня, мальчик, значит, их, на окне сидел — и выпал.

— А вы родителям сказали?

— Дык они бухие в стельку. Мы вон со своим, — женщина кивнула на синерожего спутника, — его подобрали и к вам.

Синерожий хотел что-то добавить, но, открыв рот, тотчас закрыл: язык ему не повиновался. Тогда мужчина кивнул всем телом и, едва не упав, оперся о стену.

— Давайте посмотрим для начала! — предложил я.

— Да че там смотреть, готовый он.

— Мадам, ребенка покажите! — повторил я.

Тетка развернула сверток на подоконнике, и нашему взору предстал мальчик. Его розовые щечки и открытые голубые глаза красноречиво свидетельствовали, что ребенок жив. Он смотрел на меня и молчал.

— Да он же живой! — воскликнул я. — А вы в морг его хотели отправить!

— Да где живой-то? — Женщина сощурилась и посмотрела на младенца, ткнула ему грязным пальцем в живот. — Где живой? Вишь, молчит!

Синерожий снова согласно кивнул, держась за стенку.

— Послушайте, ребенок живой. Его нужно обследовать, госпитализируем пока в больницу, идите скажите матери.

— Ничего не пойму, а чего он молчит?

— Не знаю, будем разбираться! Забирайте своего товарища и идите, сообщите матери.

— Слушай, доктор, а тут уже два ребеночка на подоконнике лежит, ты которого себе оставляешь?

— У вас уже в глазах двоится! Хватит пить!

— Ну, ты мне поуказывай, хватит мне пить или не хватит. А детей тут двое, вот один, вот второй! Ой. Похожи! Близнецы, что ли?

— Все, идите! — начал терять я терпение, подталкивая парочку к выходу. — Без вас разберемся.